Символика герба СССР. Часть III.

[bubbakar]

Часть III.

Мы кузнецы и дух наш молод,
Куём мы счастия ключи.

Революционная песня.

Если считать, что крестьянство появилось одновременно с земледелием, то к моменту октябрьского переворота ему уже было минимум 10000 лет. За такой промежуток времени в крестьянской среде просто не могло не возникнуть какой-никакой обрядово-ритуальной символики, хотя бы на уровне суеверий. Рабочему же классу к 1917-му году было от силы 50 лет. За такой микроскопический срок в этой социальной среде никакой сакральной традиции просто возникнуть не могло, поскольку для подобного нужны века и устойчивые носители, обеспечивающие её преемственность из поколения в поколение. Соответственно, молот – как олицетворение рабочего класса, являлся символом ещё более надуманным, чем серп – как обозначение крестьян.

По логике, молот, как важнейшее орудие кузнецов должен был бы как-то связан с кузнечным делом. К тому же, большинство богов-первотворцов является по профессии кузнецами.

Возьмём хотя бы упоминавшегося уже Сварога. Его атрибуты – посох и молот. Именно молотом Сварог высекает на Алатырь-камне законы мироздания и именно от молота исходит та оплодотворяющая сила, от которой народится Дажьбог (смотри предыдущую часть).

Виктор Корольков «Сварог».

Сказочные коллеги Сварога вообще наделяются экстраординарными способностями. Например, волк из сказки «Волк и семеро козлят» обращается не к преподавателю по вокалу, а к кузнецу и тот куёт ему новый голос, как у козы. А «наезд» на кузнеца Змея Горынича кончается тем, что огнедышащая рептилия оказывается прикованной за язык.

Самым же интересным фольклорным кузнецом является некто Колыван. В былинах он упоминается вскользь, но имеющиеся отрывки реконструируются в следующий образ. Колыван – отец богатыря Святогора. Побратавшись с Ильёй Муромцем, Святогор приезжает вместе с ним к отцу. Живёт Колыван, разумеется, на самой горе Алатырской. Он слеп, но, тем не менее, продолжает день и ночь работать в своей кузне. А куёт он железный волос. Несмотря на слепоту, Колыван насквозь видит любого человека и может предсказать его судьбу.

Символика крайне сложная и интерпретация её затрудняется дефицитом информации. Начнём с имени. Наши лингвисты, страдающие национальной неполноценностью, перетекающей в умственную, славянское имя Колыван выводят от финского Калево или латышского Калевипоэг. На это напомню только, что нынешний Таллин был некогда славянским городом Колывань, а отсюда уже и надо делать выводы кто что у кого заимствовал!

Славянофилы, в том числе и ваш покорный слуга, видят имя Колыван составным из двух слов «коло» - круг и «ван» - повелитель. Под «коло» понимается прежде всего солнечный круг, его орбита и само Солнце (о чём я писал в «Причастие Солнцем»). Тогда значение имени читается как Повелитель солнечного круга. Но «солнечный круг» в данном случае не орбита Солнца, а, скорее, зодиакальный круг, то есть не пространственная, а временнáя категория. И железная нить, которую непрестанно куёт слепой кузнец – это время. Отсюда и способность слепого кузнеца предвидеть будущее.

Славянского бога времени звали Коляда (отсюда календарь – дар Коляды). Как мы видим, в именах Коляды и Колывана присутствует один и тот же корень – кол, коло. А имя последнего можно прочесть как Царь временного круга. По «забавному совпадению», такой титул носил греческий Кронос. Да-да, тот самый, который серпом ампутировал папе Урану детородные органы (смотри предыдущую часть) – мы как-то забыли упомянуть, что Кронос был древнегреческим богом времени.

А Сварога пытались сопоставить с греческим Гефестом: «…после потопа и после разделения языков начал царствовать сначала Местром, из рода Хама, после него Иеремия, затем Феоста, которого египтяне называли Сварогом. В царствование этого Феоста в Египте упали клещи с неба, и начали люди ковать оружие, а до того палицами и камнями бились» («Хронограф» на основе хроники Иоанна Малалы, VI в.).

Феост в приведённом отрывке – искажённое Гефест. Это, пожалуй, самый известный кузнец всего мирового фольклора. Первый бог-ремесленник родился таким уродцем, что родная мать, богиня Гера, сбросила его с Олимпа. Упав, он переломал ноги и впоследствии сделался хромым. Хромота станет отличительным признаком духов подземной стихии и от античного Гефеста передастся христианскому Сатане – вспомним булгаковского Воланда, попеременно хромающего то на одну, то на другую ногу.

Кстати, раз речь зашла, о Воланде – он тоже кузнец. Впервые он фигурирует в «Старшей Эдде», где ему посвящена отдельная песнь. Правда, зовут его там не в немецком произношении Воланд, а в скандинавском – Вёлунд. Из «Эдды» он перекочёвывает в легенды о короле Артуре и выступает там создателем магического меча Экскалибура, посредством которого должен был явить себя будущий король Британии. С приходом христианства этот поразительно живучий персонаж никуда не исчезает, хотя и меняет кардинально свою полярность. Теперь это не волшебник-кузнец, а одна из ипостасей Сатаны. В таком обличье он появляется в «Фаусте» Гёте, а потом и в «Мастере и Маргарите».

Мессир в молодые годы тоже был кузнецом…

…и выдавал шедевры типа меча Экскалибура.

Но вернёмся к Гефесту – он хотя и покалечился, но не погиб. Его воспитала второстепенная богиня Фетида – в будущем мать Ахилла. Из его изуродованных ног сила перешла в руки и Гефест занялся ковкой, причём, достиг в этом такого совершенства, что мог выковать из железа живую птичку. Овладев мастерством, юный умелец сковал из чистого золота дивный трон и послал в подарок Гере. Поражённая изяществом работы, мать богов села на трон и тут же была прикована к нему замаскированными оковами.

Попытки освободить ее, несмотря на всё могущество олимпийских богов, успехом не увенчались. Их делегация отправилась к Гефесту, но тот отказался освободить искалечившую его мать. Тогда боги пошли на хитрость: к Гефесту подослали бога виноделия Диониса, тот напоил кузнеца до потери сознания и в таком виде притащил на Олимп. Пользуясь опьянением Гефеста, Зевс заставил его освободить Геру.

Гера сына признала, покаялась, и Гефест был включён в сонм Олимпийцев. В конце концов, все здания в обители богов оказались построены хромым умельцем. А Зевс поручил ему ковать для себя испепеляющее оружие – молнии.

Гефест за работой.

Полными аналогами Гефеста были Вулкан – у римлян, Сефлакс – у этрусков, Гоибниу – у кельтов, Гофаннон – у валлийцев, Хасамиль – у хеттов…

Параллельно с трудовой деятельностью, легендарные кузнецы охотно занимались и воспитанием подрастающего поколения – разумеется, выдающихся героев. Немецкий кузнец Мимир воспитывает Зигфрида, ирландец Куланн – Кухулина, осетин Курдалагон – Батраза… А Сварог и Гефест считались учителями всего человечества в целом – они не только научили смертных обрабатывать металл, но и дали им основы культуры и законодательства.

Константин Васильев «Валькирия над убитым Зигфридом».

Ну, и, наконец, помимо богов и людей, питали к кузнечному делу особую страсть и прочие мифические расы – циклопы, гномы, эльфы, цверги, якши, гухьяки… Их изделия по качеству и по магическим свойствам на порядки превосходили изделия людей и были для смертных самым желанным подарком или трофеем. Особенно, оружие.

Именно оно – оружие – ближе к сакральной смысловой нагрузке молота, чем ремесло кузнецов. Самый известный молот мирового фольклора – молот Тора.

Тор.

Тор – старший сын Одина, второй по старшинству бог скандинавского пантеона. Его задача охранять город богов Асгард от злобных великанов и прочей нечисти. Тор разъезжает на колеснице, запряжённой двумя козлами, которых зовут Тангниостр – «Скрежещущий зубами» и Тангриснир – «Скрипящий зубами» . В его арсенале магический молот Мьёлльнир, пояс, который вдвое прибавляет силы, и перчатка без которой невозможно взяться за огненную рукоять молота.

Имя Мьёлльнир означает «молния» . Его на спор с Локи сковали карлики-цверги Брок и Сидри. Он лёгок, как пёрышко, но абсолютно неотразим и смертоносен. Тор использует Мьёлльнир не как палицу или боевой топор, а как метательное орудие. После метания магический молот сам возвращается в руку Тора. Удар Мьёлльнира вызывает гром.

С молотом и поясом силы Тор считался непобедимым, однако в день Рагнарёка и ему суждено было погибнуть. Тор сразил Мирового Змея, но, отойдя от него на девять шагов, умер отравленный его ядом. В память о Торе назван четвёртый день недели, четверг – Thursday, день Тора.

Итак, молот Мьёлльнир к кузнечному делу имеет лишь то отношение, что скован кузнецами-гномами. Он не средство производства, а оружие. Его прообраз – удар молнии. Основная его символика – неотвратимая и неизбежная, как удар молнии, кара. Второстепенная – олицетворение мужского начала: фаллический Мьёлльнир может влиять на плодородие, воскрешать из мёртвых, благословлять брак.

Рыжебородый Тор – типичный бог-громовержец. Его аналогами были у ведических ариев – Индра, у греков – Зевс, у римлян – Юпитер, у славян – Перун.

У ведического царя богов и владыки небесного царства Индры молота не было. Его оружием была смертоносная Ваджра.

Индра.

Её сковал Индре сам Тваштар (Творец). Ваджра описывается как золотая, медная или железная; о четырех или о ста углах или «с тысячей зубцов»; иногда в форме диска, в другом варианте – как крестообразная. В «Махабхарате» рассказывается, что Ваджра была сделана из костей святого отшельника Дадхичи, который добровольно пожертвовал свой скелет для этой цели.

Как и Мьёлльнир, Ваджра на санскрите означает «молния» . Второе значение – «благородный камень, алмаз» . Отсюда вытекает её символика: перед Ваджрой ничто не способно устоять, равно как и перед алмазом, который режет всё, кроме самого себя, и удар её неотвратим, как удар молнии. Ну, а с учётом того, что Индра посредством Ваджры истребляет напроказивших врагов всего сущего, как и в случае Мьёлльнира, снова получается символика неизбежной кары.

У славянского громовника Перуна вооружение претерпело длительную мифологическую эволюцию. Сначала его оружием считались камни, затем каменный топор, а затем «громовая стрела», зачастую именуемая по имени владельца «перуном» . Под перуном по одной версии понималось копьё-молния, по другой – золотая секира. В любом случае, и там, и там просматривается чёткое созвучие с Мьёлльниром и Ваджрой. И с оружием Зевса – у него тоже были в арсенале метательные стрелы-молнии и двусторонняя секира-лабрисса.

В славянском руническом алфавите у Перуна была своя руна, визуально и фонетически соответствующая современной букве «П», а у его оружия – своя. Она называлась «Сила» и изображалась в виде молнии.

Руна «Сила».

Современной публике она более известна в эсэсовской интерпретации, как руна «Зиг» (правильно эта руна называется «Сольвейг» ). В рунике «Сила/Сольвейг» самая энергетическая руна. Может поэтому, её вариация стала обозначением одновременно высокого напряжения и опасности в современной электротехнике – про «не влезай – убьёт!» мы уже говорили. Три таких руны, сложенные вместе в «пучок молний» , образовывали так называемый «громовой знак» - бывший символом Перуна.

Громовой знак на ритуальном кувшине Черняховской культуры.

Перун (спасибо www.rugevit.ru).

Как и Тор, Перун разъезжал преимущественно на колеснице и имел огненно-рыжую бороду. И, опять же, как Тор, считался покровителем четверга. Поговорка «После дождичка в четверг» , имеющая ныне необоснованно уничижительный смысл, для наших предков значила – с благословления Перуна. А праздник Перуна приходился на 20 июля (2 августа по старому стилю). Все суеверия, которые связывали наши предки с днём Перуна, передались ныне христианскому празднику поминовения чудесного вознесения на небо в огненной колеснице пророка Илии. Самое распространённое поверие гласит, что в этот день обязательно должна быть гроза.

Ну, и, наконец, у масонов молот был знаком высших иерархов. Человек, не посвящённый в масонские тайны, сравнивался с необработанным камнем (именно масоны подарили нам выражение «неотёсанный болван» ). Молот символизировал власть над таким «камнем», то есть над человеком.

Неприкрытая масонская символика присутствовала на гербе ГДР.

Сравните с предыдущим изображением…

Итак, молот не является символом ни рабочего класса, ни, даже, символом кузнечного дела. Сакральный молот, вообще, не средство производства. Он символ кары, неизбежной и неотвратимой. Это разрушительное и смертельное оружие, чей удар нельзя отразить, как удар молнии. Таковая символика, как орудия кары, осталась у молота и в христианстве – вспомним, хотя бы, богословский бестселлер Инститориса и Шпренгера «Malleus Maleficarum» («Молот ведьм»). «Молот» попал в название этого пособия по демонологии не случайно – он призван «дробить ведьм». Кроме того, с точки зрения христианства молот не просто запятнан статусом дьявольского инструмента, он ещё и одно из орудий казни нашего Господа, ведь, именно молотом были вбиты гвозди в руки и ноги Христа во время распятия.

Часть IV